В мультфильме подкупает недоговоренность многих историй и отношений (рассматриваем в отрыве от книги), что делает ленту на удивление живой. Как именно Алиса познакомилась с Громозекой? Где ее мама? Кто Селезневым механик Зеленый? Вроде не родственник, но к Алисе относится прямо как к родной, при том, что с ее отцом отношения вполне ровные, близкой дружбой не назвать. Чем именно знамениты два капитана, почему они настолько таинственны? В общем, складывается четкое впечатление, что за пределами мультфильма все герои ведут насыщенную жизнь, в мире что-то происходит и помимо приключений Алисы, причем и поважнее этих приключений раз в сто.
Зеленый со своим фирменным спокойным пессимизмом просто прелестен. Он не нытик и не паникер, нельзя даже сказать, что ему жизнь не мила, но он всегда готов к худшему. Причем переносит удары судьбы философски и действует осмысленно.
Вот капитаны мне как-то всегда были немного подозрительны. Что они все-таки за дела такие проворачивают, что, попав в беду, один стремится не местный аналог полиции на помощь позвать, а своего напарника? В режиме строгой секретности. И с нашими героями они не то что не откровенничали, а даже как-то поторопились распрощаться…
Из всех инопланетных чудес которые представляет мультик Алиса Селезнева мне больше всего нравятся зеркальные подсолнухи. При том, что их тайна объясняется вполне материалистически, есть в них что-то, на мой взгляд, мистическое. Всю жизнь они смотрят на мир, а, умирая, показывают все увиденное в обратном порядке… невосполнимо утрачивая кадр за кадром.
И ведь такого дальнего космоса в произведениях русскоязычного искусства больше не будет. Такого красочного, наивного, цивилизованного будущего. Как сказал кто-то из современных писателей, «мы променяли светлое будущее Полдня на темное настоящее Стальной Крысы». Сейчас выдумывают будущее не обязательно ужасное, нет, но всегда отягощенное правдой жизни. Это даже, наверное, к лучшему — иначе получалось бы вранье, но тем ценнее приветы из прошлого вроде «Тайны Третьей планеты». Восьмидесятые годы — последнее десятилетие, когда такая фантазия о будущем еще могла быть искренней.